Аудиокнига - Пищеблок

Автор - Алексей Иванов

Алексей Иванов – удивительно многогранный писатель, который пишет о разном и по-разному, но всякий раз – блестяще!

Елена Шубина, издатель

От книги к книге Алексей Иванов смело экспериментирует с содержанием, стилем и жанровой формой, работает в самых разных литературных форматах: «Географ глобус пропил», «Блуда и МУДО», «Общага на крови» и «Ненастье»-современная городская проза, «Золото бунта», «Сердце Пармы» и «Тобол»– модернистские исторические романы, «Псоглавцы» и «Комьюнити» – интеллектуальные триллеры.

И вот новый литературный эксперимент – роман «Пищеблок»– казалось бы, простая и светлая история, на самом деле – история об очень сложных и серьёзных вещах.

Жаркое лето 1980 года. Столицу сотрясает Олимпиада, а в небольшом пионерском лагере на берегу Волги всё тихо и спокойно. Пионеры маршируют на линейках, играют в футбол и по ночам рассказывают страшные истории; молодые вожатые влюбляются друг в друга; речной трамвайчик привозит бидоны с молоком, и у пищеблока вертятся деревенские собаки. Но жизнь пионерлагеря, на первый взгляд безмятежная, имеет свою тайную и тёмную сторону. Среди пионеров прячутся вампиры. Их воля и определяет то, что происходит у всех на виду…

Есть дети как дети – с играми, ссорами, фантазиями и бестолковостью. Есть пионерство, уже никому не нужное и формальное. А есть вампиры, которым надо жить среди людей, но по своим вампирским правилам. Как вампирская мистика внедряется в мёртвые советские ритуалы и переделывает живое и естественное детское поведение? Как любовь и дружба противостоят выморочным законам идеологии и вампиризма? Словом, чей горн трубит для горниста и под чей барабан шагает барабанщик?

Сам Алексей Иванов говорит о своем романе так: «„Пищеблок“ можно прочитывать как некую метафору советской жизни с идеологией. Если вы замените вампиризм на идеологию, вы увидите, что социальные стратегии и у первого, и у второго одинаковы – это тотальное принуждение, насилие. Я считаю, что идеология – вещь мертвая. Она мешает естественному развитию жизни. С ней мы получаем формат общественной жизни, который неприемлем для человеческого сознания. В своем романе я писал как раз о том, что жизнь по идеологии неправильна, даже если идеология кажется правильной.»